Башня континуума. Владетель. Том 1 - Александра Седых

– Позволите?

– Пожалуйста.

Левой рукой в стерильной перчатке Кит прижал к уху серебристую спин-трубку с фирменным знаком «Ланкастер Индастриз».

– Ричард? Да, я зашел и уже ухожу. Что ты смеешься? Гофман? Что с ним? Застрял? Где застрял? В лифте?

3

Хотя он опаздывал всего на четыре минуты, Шарлотта начала нервничать и даже думать, что он вовсе не придет. Она всегда подозревала, что их связь однажды закончится именно так – он не придет.

И не потому, что у него наладятся отношения с женой. Хотя, возможно, поэтому тоже. Но, скорей всего, с ним случится что-то ужасное.

Ужасное представлялось Шарлотте чем-то неясным, аморфным, но оттого не становилось менее ужасным. Ожидая его в ресторане, она думала об этих мужчинах. Об этих сильных, умных, деятельных, преуспевающих мужчинах, которые задыхались и умирали от смертельной тоски в своих шикарно обставленных кабинетах без солнечного света и свежего воздуха. Она думала о финансовых кризисах и политических дрязгах, об алкоголе и маленьких таблетках, несущих радость и покой, и о том, как легко покончить со всем этим одним-единственным выстрелом.

Как это сделал его отец.

Шарлотта ощутила, как под воротник жакета пробирается мертвенный холод и поспешно сделала бодрящий глоток крепкого горячего кофе. Непонятно, зачем она выдумывала разные ужасы. Наверняка обойдется без шекспировских трагедий, просто однажды он поймет, что насытился ее телом и бросит ее. Она попалась в самую банальную ловушку на свете, заведя роман с женатым мужчиной. И не просто с женатым мужчиной, а с мужчиной, который находился столь выше ее на социальной лестнице, что не существовало слов, способных описать глубину разделяющей их пропасти.

– Шарлотта?

Как всегда, увидев лорда Ланкастера, Шарлотта слегка обомлела. Было отчего млеть. Он был несусветно богат. И невозможно знаменит. А еще он был потрясающе хорош собой. Высокий. Широкоплечий. Светловолосый. Его холодное, суровое лицо говорило об уме и недюжинной силе характера. Глаза его цветом обыкновенно напоминали ненастные осенние сумерки, но чудесным образом менялись и делались как серый шелк, когда он улыбался. Вот и сейчас…

– О-о!

– Радость моя, куда же вы?

Без всяких причин Шарлотта свалилась со стула, произведя грохот и небольшие разрушения. Он помог ей подняться.

– Вы не ушиблись?

– Нет.

Обалденный. Обалденный мужик. Он поцеловал ее и деликатно удостоверился, что некоторые чувствительные части ее тела не пострадали при падении. Помог ей сесть, сделал заказ и досадливо поморщился, когда официанты станцевали кругом сиятельного лорда Ланкастера подобострастную джигу.

– Простите за опоздание, Шарлотта, мне нет никаких оправданий, позвольте в качестве компенсации преподнести вам мой скромный дар.

– Вы опоздали… на… четыре минуты. Четыре минуты! Неужели вы всерьез думаете, что бриллиантовые серьги могут… Могут.

– Вопрос исчерпан? – спросил их милость беззлобно. – Ешьте.

– А вы?

– У меня в два часа важный ленч, лучше мне быть в форме. Попробуйте салат.

Вот уже год они встречались, и все это время обалденный мужик заботился о том, чтобы она хорошо питалась и достаточно времени проводила на свежем воздухе. Заваливал дорогостоящими презентами. Водил по ресторанам, музеям, выставкам, пикникам и в оперу. Нежно держал за руку, когда они любовались догорающими закатами и пламенеющими восходами. Заставлял задыхаться от блаженства и таять от страсти в полуночных капканах шелковых простыней. Все это было восхитительно, невероятно, запутанно и сложно, плохо, неправильно, жалко, беспомощно, никчемно, а еще грустно, грустно и печально…

– Вы не курите?

– Нет, пока держусь.

Наверное, бросить курить его заставила жена. Судя по обрывочным репликам, которые он время от времени бросал в ее адрес, миледи была железобетонной женщиной со стальной силой воли, способной кого угодно заставить делать абсолютно, что угодно. Шарлотта в этом отношении не годилась ей и в подметки.

– Вы здоровы? – нежно спросил их милость, наблюдая, как Шарлотта уплетает за обе щеки сочный бифштекс.

– Да. Все прекрасно. Ммм, как вкусно. Обалденно.

– Как вам на новом месте?

Шарлотта до сих пор не понимала, что нашло на их милость, но недели три тому назад он решил, что ей, точнее, ее цветочному магазину, следует перебраться в Копилку. Шарлотта пыталась спорить, но какое там. Устроил он дело с переездом буквально за считанные дни, подготовил необходимые бумаги, подыскал помещение, распорядился, чтобы там провели ремонт и обустроили магазин согласно пожеланиям миссис Лэнгдон. Теперь у нее был свой цветочный магазин. В Копилке! Роскошный. С потрясающими витринами и вывеской. И, главное, собственным кабинетом, разительно отличающимся от унылого закутка, где ей приходилось ютиться, согнувшись в три погибели, намертво зажатой в тиски между пыльной гроссбухами и кофеваркой.

– Спасибо, все прекрасно.

– Обалденно? – спросил он, улыбаясь.

Шарлотта понимала, что ее словарный запас оставляет желать много лучшего, но было невероятно трудно сосредоточиться и перестать мямлить, когда он держал ее за руку, и их обоих соединяли трепетно пульсирующие электрические токи.

– Дело в том, что… не щекотите, пожалуйста, мне щекотно… арендная плата.

– Арендная плата? – неприятно поразился он. – Дражайшая миссис Лэнгдон, я ведь уже говорил вам, арендная плата – последнее в этом мире, о чем вам следует беспокоиться.

– Но это очень дорого, и я подумала, что вполне могла бы оплачивать хотя бы половину.

Тотчас холодный страх пронизал ее. Шарлотта размышляла на эту тему все предыдущие недели и оттого понимала, что даже при самом строжайшем режиме экономии ей ни за что не потянуть и половины астрономической, неподъемной арендной платы.

– Может быть, треть…

Обалденный лорд Ланкастер обалденно язвительно хмыкнул.

– Умница моя. Разные чертовски важные люди выстраиваются в очереди и ждут долгими годами, чтобы арендовать хоть закуток в нашем здании. Без тени сомнения согласны переплачивать не то что вдвое, а в десятки раз. Дело доходит до взяток в особо крупных размерах, угроз и шантажа. Я лично раз в полгода визирую списки арендаторов. Скажите, вам нравится ваш магазин?

– Да, нравится, правда, нравится, но я вас ни о чем не просила…

– Знаю, не просили. Вы никогда ни о чем меня не просите. А ведь могли бы и попросить. Поймите, если вы не попросите или хотя бы не спросите, откуда люди узнают, что вы в чем-либо нуждаетесь. В том числе, и я. Посмотрите, я похож на ясновидящего? Я гадаю на кофейной гуще или костях мертвых животных? У меня во лбу горит третий глаз?

– Н-нет.

– И умоляю, прекратите заводить нелепые разговоры о деньгах.

– Но ведь я…

– Тсс.

– Но ведь мне…

– Тсс.

Шарлотта покорно замолчала. Хорошо. Ей было о чем поразмыслить и кроме ужасной арендной платы. Через четверть часа она встречалась с леди Милфорд, пятой законной супругой лорда Торнтона. В субботу Серафина устраивала в картинной галерее очередной перфоманс, и хотела обсудить с Шарлоттой цветочное оформление грядущего светского события.

С самим лордом Торнтоном Шарлотта была знакома весьма поверхностно, но, в целом, он был симпатичен ей, и она не переставала ломать голову, какая злая сила заставила его жениться на Серафине. Едва ли в целом свете могло найтись второе столь бессодержательное, мелочное, вздорное, глуповатое существо. Большую часть дня она проводила в галерее, продавая антиквариат и произведения абстрактного искусства, устраивала дорогостоящие вечеринки, воображая себя покровительницей искусств, и пичкала четырех своих злющих болонок устрицами и шампанским. Что самое плохое, она давно пристрастилась к Мыслераспылителю и страдала от безнадежной наркомании. От наркотика мозг Серафины, и без того выданный ей природой в качестве пластикового декора, дымился, плавился и напрочь отказывался функционировать.

Лорд Ланкастер тоже был неплохо знаком с Серафиной и оттого правильно истолковал кислое выражение, обозначившееся у Шарлотты на лице.

– Серафина?

– Да. В субботу она устраивает в галерее культурное мероприятие, и хочет, чтобы я зашла к ней, поговорить о цветах. И закусках.

– Вы стали заниматься закусками? – удивился лорд Ланкастер.

– Нет, но мне гораздо проще позвонить в ресторан и заказать закуски и напитки, и нанять официантов, чем объяснятся с Серафиной. Не хочу жаловаться, но в последнее время с ней не так уж легко общаться.

– Это все из-за наркотиков. Эта дрянь разрушает мозг, – сказал лорд Ланкастер нравоучительно.

– Понимаю, но, знаете ли, в последнее время я всерьез начинаю беспокоиться о ее душевном здоровье. Помните, в галерее есть зеркальный зал? Белые стены, белый потолок, белый дощатый пол, и повсюду – зеркала…